Был я тут давеча у родителей, Пасху отмечали. Прекрасный праздник, жизнеутверждающий. Конец поста, опять же, стол ломится от яств.

Настало время прощаться и мама моя спрашивает:

- Ты ешь холодец?

- Нет, совсем не ем.

- А тебе сколько положить?

Честно говоря, вопрос поставил в тупик… Я растерялся и даже оглянулся на брата в поисках поддержки. Мол, я как-то плохо, не понятно ответил? А брат так улыбаясь мне, мол у нас так принято.

Ответил еще раз: «Нет, мне совсем не надо холодца».

И расслабился. А зря. Зря поверил, зря не проконтролировал, потому что угадайте, что ждало меня дома в пакете под слоем их куличей? Правильно, ОН!

Вы скажете, мол, а что такого? Ну мама, заботится о сыночке и внучках, все готова отдать, а я тут так скептически, да еще под таким заголовком.

Возможно вы и правы. Разок потерпеть можно. Войти в положение, не конфликтовать, забить…

А по-честному, сколько вы готовы снисходить, понимать и закрывать глаза? Знаете, чем это чревато? Сейчас расскажу.

Исследования показали, что есть ряд факторов, которые буквально сводят человека с ума. Это не фигура речи, это шизофрения.

Когда мама говорит, что любит, а сама отталкивает. Руками, взглядом, поджатыми губами. Классическое «двойное послание». Ребенок не может его вместить полностью и выбирает опираться на одну часть послания. А вторую игнорирует, расщепляя свою психику.

И второе, не менее важное исследование, довольно жестокое. Оказывается, если нас не замечают, то это самое страшное. Страшнее наказаний, ярости, обесценивания. В эксперименте большая группа подставных лиц игнорировала одного подопытного. Совсем. Делала вид, что его нет совсем. Через некоторое время у испытуемого начали появляться признаки шизофрении.

А теперь давайте внимательно посмотрим на ту милоту, которую делает заботливая мама.

Сначала она как-будто уделяет внимание и спрашивает: «Ем ли я холодец?». Это прекрасно, меня видят, мной интересуются, я включаюсь и готов делиться.

Но действия – второй вопрос и главное, холодец в пакете – опровергают первое послание. Получается, что я своими словами и действиями никак не влияю на другого. Он меня игнорирует, а говорит, что внимателен. Невольно задаешься вопросом: со мной все в порядке? Я вообще – есть?

Ладно, мне 40. А если человеку 4 года? И мама для него – весь добрый мир, без чьей заботы он умрет? Я себе даже не представляю тотальную растерянность ребенка, которого вот так систематически игнорируют. Что ему остается? Только «жрать, что дают».

Любовь, забота, нежность, страсть – все может быть насилием, если не опирается на ответную реакцию другого человека. Почему-то часто люди, в порыве своих светлых чувств, забывают об этом. И ставят знак равенства: люблю значит имею право проявлять любовь в любых формах.

В реальности чувства – это внутреннее переживание человека. И здорово, когда люди переживают одинаковое чувство и готовы к взаимному проявлению его. Но вот проблема: я люблю маму. И мне приятно, что она любит меня и заботится. Я не люблю, когда меня игнорируют. Я пугаюсь, что меня не заметят, сомнут, изнасилуют чем-то хорошим. От него у меня нет крепкой защиты.

От ярости и злости, от обесценивания я могу себя защитить. Остановить. Уйти в конце концов. А вот от «хороших» чувств другого я замираю, боясь неосторожными действиями разрушить их. Ведь в детстве я, да и многие из вас, были этим вкусным и хорошим недокормлены. Конкретно меня можно брать «тепленьким» и делать со мной то, от чего потом я долго не могу прийти в себя. Потому что не остановил.

А как остановить? Ведь этот близкий и мегазаботливый человек уверен, что причиняет добро. Наносит непоправимую пользу. И эта уверенность стократ увеличивает его силу, снимает налет стыда, который сопутствует акту насилия у здоровых людей. Тогда и сил на защиту своих границ тоже нужно больше. А форму надо как-то избрать такую чудесную, чтобы «благодетеля» не обидеть. Изощренная форма агрессии эта забота, скажу я вам. Гораздо тоньше и хитрее устроена, гораздо глубже проникает и ранит, чем прямая агрессия.

Вот и вырастают дети, которые на всякий случай отказываются от подарков. От помощи. От заботы и нежности. Потому что небезопасно. Сначала надо тридцать восемь раз проверить человека, а не насильник ли ты, мил человек… И все равно до конца не поверить никогда. И готовиться отпрыгнуть, чуть тень опасности промелькнет.

Часто приходится во взрослом возрасте заново учиться рисковать допускать кого-то ближе, любить, приближаться самому. На это надо много мужества и сил. Потому что прошлый опыт никуда не деть, он навсегда с нами. Как тот холодец, от которого отказываешься-отказываешься, а он снова там, на дне души.